Влюбиться легко - Страница 24

Фредерика обиженно фыркнула, а затем, не долго думая, заняла два самых вместительных выдвижных ящика и ту часть шкафа, что ближе к двери – так до одежды проще добраться. Если Коннор отказывается принимать участие в планировании их совместного хозяйства, пусть довольствуется тем, что дадут! Впрочем, вещей у него было раз, два и обчелся. Вся его собственность осталась в Дублине, на квартире у одного друга. С собой он привез только чемоданчик, с которым, собственно, ездил «на свадьбу» и который даже не удосужился распаковать.

К тому времени, когда супруги подкрепились сандвичами, уже давно стемнело. Перед Фредерикой стоял выбор: либо провести остаток вечера в обществе крайне недружелюбного Кона, либо пораньше лечь спать. В создавшихся обстоятельствах второй вариант устраивал ее куда больше.

Поскольку Коннор сам вызвался спать на диване в гостиной, девушка принесла ему подушку, простыни и одеяло, которые обнаружила в шкафу. Муж буркнул что-то похожее на «спасибо» и вновь уставился в телевизор.

Фредерика ушла в спальню, но уснула не сразу. Лежала в темноте с открытыми глазами, пытаясь разобраться в обуревающих ее противоречивых чувствах. Сегодня, вернувшись в родной коттедж за вещами, она вдруг поняла, что больше не ощущает себя там как дома. События последних дней настолько сбили с толку, что девушка сама уже не знала, где ее настоящее место. Судьба поставила ее на грань между прошлой жизнью и новой – вот только на грани этой ей предстояло топтаться целых шесть месяцев. По сути дела, она меняет полгода жизни на пятнадцать тысяч фунтов.

Стоит ли оно того?

Еще как стоит! Фредерика готова была отдать что угодно, лишь бы вырваться из привычной среды. Любой ценой попасть в колледж, начать новую жизнь, навсегда забыть про постылый Баллинранниг… Что такое в сравнении с этим шесть месяцев жизни?

На следующее утро Фредерика проснулась по будильнику ровно в восемь. Прошлепала в ванную, по пути заглянув в гостиную. Простыни, одеяло и подушка были сложены аккуратной стопкой на диване, а сам Коннор исчез. Так вот что значит «рано» в понимании фермеров!

По пути на работу Фредерика с трудом справлялась с нервной дрожью. Ей бы еще хоть денечек – прийти в себя после бурных выходных! Она подумала было сослаться на простуду и остаться дома, да вот только врать за свою недолгую жизнь девушка так и не научилась. К тому же рано или поздно ей придется заявить о себе миру как о замужней женщине.

С замирающим сердцем Фредерика переступила порог турагентства. Бидди Киттеридж была уже там. Она всегда приезжала минут за пятнадцать до начала рабочего дня, чтобы навести порядок на столе и выпить в тишине чашечку кофе. В свои тридцать семь Бидди располнела на лишние фунтов двадцать, от которых упорно пыталась избавиться, что, впрочем, не мешало ей щеголять в облегающих брючках и в коротеньких топах, несколько фривольных для ее «почтенных лет». Зато сердце у Бидди было из чистого золота, и на улыбки она не скупилась. Миссис Киттеридж частенько спрашивала Фредерику, и почему это такая милая, симпатичная девушка не обзавелась десятком ухажеров. Есть же на свете люди, способные закрыть глаза на недостатки ближнего, чтобы лишний раз порадовать этого ближнего добрым словом! Девушка уже убедилась, что подобное качество встречается куда как нечасто.

А вот прочие коллеги говорили с Фредерикой только о работе, а в остальном вообще не замечали девушку. И не их это была вина. За те шесть лет, что Фредерика проработала в агентстве, она привыкла замыкаться в себе. Так что, желая поболтать за ланчем, обменяться последними сплетнями или обсудить вчерашнюю телепередачу, коллеги не искали общества Фредерики Линдси.

– Эй, Фредерика, привет! – воскликнула Бидди, деловито сортируя папки. – Ну и выходные у меня выдались! Хочешь послушать?

Не успела Фредерика ответить «да», «нет» или «пожалуй», как Бидди уже принялась вдохновенно расписывать подвиги своего «несносного, кошмарного, бестолкового упрямца мужа». На сей раз «этот осел Фергус» вздумал починить кран в ванной и затопил полдома, так что в результате все равно пришлось вызывать водопроводчика. Из рассказов Бидди вроде бы следовало, что Фергус дьявол во плоти. Однако Фредерика отлично знала, что почем. В целом свете не нашлось бы супружеской четы счастливее, чем Фергус и Бидди Киттеридж.

– Вот так все и было, – завершила свой эмоциональный рассказ Бидди. – А ты как провела выходные?

Фредерика отлично знала, что вопрос этот из серии «как дела?» или «что нового?» и никаких подробностей от нее не ждут. Но ведь рано или поздно ей придется сообщить коллегам о своем новом статусе, так почему бы и не сейчас?

– Очень славно, – сдержанно ответила девушка. – Я замуж вышла.

Толстушка опешила. Она отложила в сторону уже открытую папку с договорами на ближайший месяц и изумленно уставилась на Фредерику.

– Прости, что ты сказала?

– Я… я говорю, что замуж вышла.

Бидди недоуменно заморгала. Лоб ее прорезала складка, брови сошлись над переносицей.

– Ты сказала – замуж? То есть з-а-м-у-ж?

– Ну да.

Бидди широко улыбнулась.

– А я-то, глупая, даром слова трачу, убеждаю тебя приглядеть себе славного парня! А ты втихаря и под венец!

Миссис Киттеридж тепло обняла подругу и потрепала ее по щеке.

– Ну же, рассказывай, кто это счастливец?

– Кто это тут под венец собрался?

В дверях стояла Лили Дедал, ассистентка старшего менеджера, и в мозгу Фредерики тут же тревожно звякнули колокольчики. Лили вечно расхаживала по офису с задранным носом – дескать, она здесь самая главная. А Фредерику считала, что называется, человеком низшего сорта. Как всегда, на укладку ее платиновых, точно у куклы Барби, волос ушло никак не меньше половины баллончика лака. А юбка, даже превратись она из ядовито-розовой в серую или синюю, была примерно на фут короче той длины, которую принято считать консервативной.